свящ. Дмитрий Кулигин. Современная литургическая практика католической церкви.

 

Оглавление.

 

Историческая справка.1

Литургическая реформа II Ватиканского Собора.2

Последствия реформы.5

Отличие структуры мессы до и после II Ватиканского Собора.5

Другие практические последствия реформы.6

Теория и практика: дистанция огромного размера.7

 

Историческая справка.

С I-го века христианства на Западе существовало несколько чинов совершения Евхаристии. Со временем, с распространением папской власти, главенствующее положение заняла Литургия, совершающаяся первоначально только в Риме, - Римская Литургия. Ее происхождение западные писатели ведут от ап. Петра, но, конечно, это не означает, что он и является собственно составителем этого чина: его составление принадлежит различным лицам, о чем говорят те же западные писатели[1].

К XVI в. в последование Римской Литургии в Служебниках вкрадываются различные искажения и погрешности, в виду чего на Тридентском  Соборе постановили исправить службу, предав ей новый, лучший вид. Так, был составлен и напечатан в 1570 г. новый Служебник. Однако и это издание вскоре подверглась искажениям. Тогда папа Климент VIII вновь исправил его и, пытаясь оградить от погрешностей, запретил печатать где-либо, кроме Рима (1604). Но и этот Служебник уже через 30 лет был также исправлен и в 3-й раз напечатан в Риме папой Урбаном VIII. После этого каноническая Римо-католическая Евхаристия, получившая название "Тридентской мессы", не изменялась вплоть до последнего времени[2].

Лишь в 60-е гг. 20-го столетия рука реформы опять коснулась католической чина Литургии - на II Ватиканском Соборе. Именно этот Собор привел к обновлению мессы и именно на его решениях основывается современная литургическая практика Католической Церкви. Поэтому в данной работе мы рассмотрим, во-первых, те преобразования, которые произвел II Ватиканский Собор, а во-вторых, практическое исполнение этих преобразований. В связи с этим основными источниками нам будут служить документы упомянутого Собора и последования мессы до и после Собора.

Для удобства разделим нашу работу на две части. В 1-й коснемся общий рекомендаций, которые сделал II Ватиканский Собор, а во 2-й попытаемся увидеть, что получилось на практике.

Литургическая реформа II Ватиканского Собора.

Интересно уже то обстоятельство, что документы II Ватиканского Собора начинаются именно с литургических реформ. Такое большое, по-видимому, им предавалось значение. И действительно, многие положения, касающиеся богослужений, стоят того, чтобы на них обратить пристальное внимание.

Уже 4-я статья Конституции о Божественной Литургии излагает следующее: "для Святой Матери Церкви все законно признанные обряды обладают равным правом и достоинством, и она хочет, чтобы в будущем они сохранялись и всячески поощрялись, а также желает, чтобы при необходимости они с благоразумной осмотрительностью полностью пересматривались в духе здравой традиции и получали новую силу, необходимую при современных условиях и потребностях (здесь и далее подчеркнуто мной. - свящ. Димитрий Кулигин)"[3]. Более конкретно поясняет это положение 21-я статья: "Чтобы христианский народ мог успешнее обрести изобилие благодати в священной Литургии, благочестивая Матерь Церковь желает тщательно позаботиться об общем устроении самой Литургии. Ведь Литургия состоит из части неизменной (ибо она установлена свыше) и из частей, подлежащих изменениям; последние в ходе времени могут и даже должны изменяться, если в них случайно закрадётся то, что не вполне отвечает самой внутренней сущности Литургии, а также в том случае, если эти части перестали ей соответствовать.

При таком устроении тексты и обряды следует привести в такой порядок, чтобы они яснее выражали знаменуемые ими святыни и чтобы христианский народ мог по возможности без труда их понимать и принимать полное и деятельное участие в совершении Литургии, свойственное общине"[4].

С одной стороны, говориться об упрощении обрядов за счет изъятия повторяющихся или добавленных без особой пользы мест, а с другой - о восстановлении незаслуженно исчезнувшего; но в том или ином случае существо обрядов должно строго сохраняться (ст. 50).

Однако подчеркивается, что "даже священник, не может по собственному усмотрению что-либо добавлять к Литургии, изымать из неё или изменять в ней" и "пересмотру отдельных частей Литургии всегда должно предшествовать тщательное богословское, историческое и пастырское исследование"[5], дабы новшества вводились лишь тогда, когда это действительно необходимо для пользы Церкви, и чтобы "по мере возможности <...> не возникало значительных различий в обрядах между регионами, соседствующими друг с другом"[6]. Но факт остается фактом: "Церковь не желает навязывать строгой и единообразной формы — даже в Литургии. Более того: она чтит и поддерживает духовные достоинства и дарования различных народов и народностей. Всё то, что в обычаях народов не связано нерасторжимо с суевериями и заблуждениями, она оценивает благосклонно и, если может, свято и нерушимо хранит, а иногда даже включает в саму Литургию, если это согласуется с истинным и подлинно литургическим духом"[7]. Единство римского обряда продолжает декларироваться, однако он оказывается потеснен "закономерными различиями", которые зависят от тех или иных регионов и народов, а особенно - от миссионерской деятельности (ст. 38). Что и как менять - этот вопрос входит в полномочия церковной территориальной власти (с согласия Апостольского Престола) (ст. 40). Той же статьей церковной территориальной власти разрешается проведение "предварительных опытов" для лучшего приспособления богослужения к тем или иным условиям.

Заботясь о лучшем понимании, Собор реформирует и положения, касающиеся языка богослужения. Если раньше латинский язык занимал безраздельно господствующее положение, то теперь ситуация резко меняется. 1-м параграфом 36-й статьи подтверждается главенствующая роль латинского языка, однако - это касается, как сказано, "латинских обрядов"[8]. 2-й же параграф той же статьи говорит о пользе, которую может принести применение "современного местного языка", почему ему стоит уделить больше места (конечно, с оговорками). Каким образом должен быть использован тот или иной язык в конкретной местности - решение об этом принимает территориальная церковная власть данного региона с одобрения Апостольского Престола (§3). (Вообще, что касается местного территориального управления, стт. 41, 42 подчеркивается власть епископа и важность связи с ним паствы.)

Обращается внимание и на богослужебную музыку и на храмовое искусство в целом. Для этого предлагается учредить Комиссии по священной музыке и священному искусству (ст. 46). Предпочтительным литургическим пением признается григорианское (ст. 116), для лучшего распространения которого предполагается "завершить официальное издание книг по григорианскому пению. Более того: должно быть подготовлено более тщательное критическое издание книг, уже вышедших в свет после преобразований, осуществлённых св. Пием Х" (ст. 117)[9]. Однако, как оговаривается в той же 116-й статье, "отнюдь не исключаются и другие виды священной музыки, особенно многоголосие, если они отвечают духу литургического действа"[10]. Под "другими видами священной музыки" понимается, в частности, "религиозное народное пение" (ст. 118). Особенно важно обращать на это внимание в миссионерских целях: "119. Поскольку в некоторых странах, особенно миссионерских, есть народы, обладающие собственными традициями музыкального искусства, играющими важную роль в их религиозной и социальной жизни, этой музыке следует оказывать должное признание и отводить подобающее место: как в воспитании религиозного чувства у этих народов, так и в преобразовании богослужения применительно к их характеру"[11].

Рекомендуется большее и разнообразное использование Священного Писания как в богослужении в целом, так и конкретно в проповеди, которая названа частью богослужебного действия и которую не следует опускать без уважительной причины (стт. 35, 52).

Как можно было уже заметить выше, важнейшей причиной того или иного изменения является привлечение к богослужению народа, повышение его интереса к службе. Этот мотив красной нитью проходит чрез всю Конституцию о Священной Литургии, постоянно подчеркивается "общественный и социальный характер" мессы. Так, например, статьей 30 предлагается "поощрять возгласы и ответы народа, псалмы, антифоны, песнопения и также “действия”, т. е. жесты и телодвижения", хотя, в то же время, указывается, что в подобающих местах "надлежит также хранить благоговейное молчание"[12]. А ст. 50 излагает следующее: "Чин Мессы следует пересмотреть таким образом, чтобы <...> облегчалось благоговейное и деятельное участие верных. Поэтому обряды, существо которых должно строго сохраняться, следует упростить: опустить то, что с течением времени стало повторяться или было добавлено без особой пользы. Напротив, кое-что из того, что со временем незаслуженно исчезло, надлежит восстановить по исконным правилам Святых Отцов, если это покажется уместным или необходимым"[13]. Катехизацию также, по возможности, следует проводить в непосредственной связи с Литургией (ст. 35). Ст. 51 говорит о необходимости восстановления “всеобщей молитвы”, “молитвы верных”, "дабы при участии народа возносились молебствия за святую Церковь, за тех, кто нами правит, будучи облечён властью, за обременённых различными нуждами, за всех людей и за спасение всего мира"[14].

Поощрение народного участия доходит до того, что статьей 35 приветствуется служение "мирским чином", то есть без священника.

Богослужебные изменения требуют, естественно, и пересмотра богослужебных книг. И в этом вопросе важное место отводится участию мирян (ст. 31). А одной из важных причин пересмотра литургических книг является миссионерская деятельность (ст. 38).

Цели воспитания народа играют существенную роль в нормах внешнего устроения богослужения. Именно ради воспитания "обряды пусть блистают благородной простотой, будут ясны благодаря своей краткости, избегают бесполезных повторов и соотносятся со способностями верных к пониманию; как правило, они не должны нуждаться в длинных объяснениях"[15].

Не обошел Собор стороной такой важный вопрос как причащение. Известно, что в средние века в Католической церкви установился обычай причащать мирян только Телом, лишь сами священнослужители причащались под обоими видами. 55-ой статьей Конституции о Божественной Литургии "по усмотрению Епископов причащение под обоими видами может быть разрешено как клирикам и монашествующим, так и мирянам: например, рукоположенным — на той Мессе, где было совершено их рукоположение, принесшим обеты — на той Мессе, где они принесли свои монашеские обеты, новокрещёным — на Мессе, следующей за их крещением"[16].

Важность евхаристической службы подчеркивается и тем, что такие действа, как бракосочетание, принесение монашеских обетов и погребение младенцев должны иметь литургическое освящение: "78. Обычно бракосочетание должно совершаться на Мессе"; "80. Рекомендуется, чтобы принесение монашеских обетов совершалось на Мессе"; "82. Обряд погребения младенцев следует пересмотреть, придав ему особую Мессу"[17].

 

Итак, основные литургические постулаты Собора следующие:

¨    Возможность полностью пересматривать обряды, как в сторону упрощения, так и в сторону восстановления незаслуженно исчезнувшего, - приспосабливая все к современным условиям.

¨    Возможность включать в Литургию различные формы традиционного народного искусства.

¨    При главенстве латинского языка - возможность служить на каком-либо из современных языков.

¨    При отдании приоритета григорианскому пению - возможность включения в богослужение народного пения.

¨    Большее использование Священного Писания.

¨    Большее участие народа в богослужении - за счет ответных возгласов, пения, жестов, телодвижений, поощрение служения мирским чином.

¨     Возможность причащаться под двумя видами не только священникам.

¨    Соединение некоторых действ (бракосочетание, принесение монашеских обетов, погребение младенцев) с Литургией.

¨    Пересмотр богослужебных книг.

Таков наш обзор реформы II Ватиканского Собора по его документам.

Обратимся теперь к практическому ее исполнению.

Последствия реформы.

Отличие структуры мессы до и после II Ватиканского Собора.

Для начала сравним последование мессы до и после эпохального Собора. Структуру дособорной мессы мы почерпнем из книг Бобровницкого[18] и Светозаровой[19], а современное последование возьмем с сайта церкви св. Екатерины в Санкт-Петербурге.

Обряд покаяния. В современной мессе после "GloriainexelsisDeo..." ("Слава в вышних Богу...") не указаны восклицание священника "Dominusvobiscum" ("Господь с вами") и ответ чтеца (клира, молящихся): "Etcumspiritutuo" ("И со духом твоим").

Приношение даров. После "Credo..." ("Верую...") отсутствуют не только слова "Dominusvobiscum" и "Etcumspiritutuo", но и священнический возглас "Oremus" ("Помолимся").

А далее идут следующие изменения в обряде приношения даров.

По Бобровницкому и Светозаровой[20] священник берёт дискос с хлебом и, приподнимая его над алтарём, произносит про себя молитву "Suscipe, SanctePater..." ("Приими, Отче Святый..."). Затем он поднимает чашу с молитвой "Offerimustibi, Dominecalicemsalutaris..." ("Приносим Тебе, Господи, чашу спасения..."). Потом идет ряд тайнодействий и каждение алтаря с молитвой "Dignatur, Domine, oratiomea, sicutincensum, inconspectituo..." ("Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою..."), после чего происходит умовение рук при словах "Lavadointerinnocentesmanusmeas... ("Умыю внеповинных руце мои...") и "Suscipiat Dominus hoc sacrificium de manibus tuis..." ("Äà ïðèèìåò Ãîñïîäü îò ðóê òâîèõ æåðòâó ñèþ...")[21]. Далее священник обращается сначала в тайной молитве ко Пресвятой Троице, а затем во всеуслышание к народу: "Orate, fratres..." ("Молитесь, братие..."), на что следует ответ (чтец, народ или сам священник): "SuscipiatDominus..." ("Да приимет Господь...").

По данным церкви св. Екатерины обряд приношения даров происходит следующим образом. Священник берёт хлеб и, приподнимая его над алтарём, произносит молитву "Благословен Ты, Господи, Боже вселенной; по щедрости Твоей Ты дал нам хлеб, плод земли и трудов человеческих - и мы приносим его Тебе, чтобы он стал для нас Хлебом жизни."[22]. Все отвечают: "Dignum et iustum est" ("Благословен Бог вовеки"). Затем священник приподнимает чашу с вином и водой над алтарём со словами: "Благословен Ты, Господи, Боже вселенной; по щедрости Твоей Ты дал нам вино, плод лозы и трудов человеческих - и мы приносим его Тебе, чтобы оно стало для нас питием спасения". Следует тот же ответ. Священник омывает руки и обращается к народу с просьбой о молитве: "Orate, fratres..." ("Молитесь, братие..."). Все отвечают: "SuscipiatDominus..." ("Да приимет Господь...").

То есть мы видим уже не только опущение молитв, но и изменение их.

Евхаристический канон. В конце канона, после возношения священником Чаши с Кровью Христовой над алтарём, тоже есть изменения. В последовании, изложенным екатерининским приходом, священник говорит далее: "Misterium fidei" ("Велика тайна нашей веры"), - а все: "Mortem tuam annuntiamus, Domine, et tuam resurrectionem confitemus, donec venias" ("Смерть Твою возвещаем, Господи, и воскресение Твоё исповедуем, ожидая пришествия Твоего"). Этих слов мы не находим ни у Бобровницкого, ни у Светозаровой.

Обряд причащения. По Бобровницкому, молитва "Pater noster" ("Отче наш...") предваряется возгласом "Помолимся" и словами "Спасительными заповедями наученные и Божественным наставлением руководимые, дерзаем говорить", и читает он молитву Господню сам[23]. Светозарова согласно с ним упоминает возглас "Oremus" и чтение молитвы самим священником[24]. В современном изложении мессы священник возглашает "Praeceptis salutaribus moniti, et divina institutione formati, audemus dicere" без призыва "Помолимся", - после чего весь народ читает Господню молитву. После "Отче наш..." есть некоторые изменения в молитвословиях у Бобровницкого и современном последовании (Светозарова опускает это место), но самое интересное, непривычное православному человеку, - это то, что возглас "Quia tuum est regnum, et potestat, et gloria in saecula" ("Яко Твое есть царство, и сила, и слава во веки" произносится не священником, как в Православной Церкви, а народом. Существенно для и замечание в современном последовании о возможности причащения под двумя видами (правда, не указано, в каких именно случаях).

 

Подытожим наше сравнение старой и современной мессы.

¨    Повторяющиеся "Dominusvobiscum" ("Господь с вами"), "Etcumspiritutuo" ("И со духом твоим"), "Oremus" ("Помолимся") в некоторых местах упразднены.

¨    Некоторые отдельные молитвы опущены или претерпели какие-либо изменения.

¨    Народу дается бóльшая возможность непосредственно участвовать в богослужении[25].

¨    Под двумя видами причащается не только священство.

Таким образом, мы видим практическое применение положений, сформулированных II Ватиканским Собором.

Другие практические последствия реформы.

Итак, мы посмотрели базу, на которой основывается современная литургическая практика, - документы II Ватиканского Собора. Мы также увидели, каким, в принципе, должно быть последование реформированной мессы. Но все это скорее внеше-идеальная сторона реформы. Документы - то желаемое, которое виделось и хотелось участником Собора. Приведенное последование - образчик того, как документальные чаяния должны воплощаться в реальности. Однако существуют и иные сведения о последствиях католической либеральной реформы 60-х гг.

Мы помним, что Собор не просто внес некоторые незначительные коррективы в богослужение, но разрешил не просто изменять службу, а именно сокращать. В итоге последовательность мессы далеко не везде соответствует приведенной екатерининским приходом. Она гораздо короче и по времени составляет порой от силы 15-20 минут[26].

Желая подчеркнуть важность и самостоятельность Таинств Исповеди и Причастия, отменили обязательную Исповедь перед Евхаристией, а это привело к тому, что народ вообще практически перестал исповедаться[27].

Желая сделать службу более понятной и доступной народу, чтобы привлечь широкие массы в храмы, ввели служение не только на мертвой, мало кому понятной латыни, но и на современных, родных языках. Однако народ отнюдь не повалил валом в церкви, а даже наоборот, стал ходить еще меньше. "На воскресной мессе в знаменитом парижском соборе Нотр Дам - не более 12-15 прихожан. И это на весь огромный собор. От такого зрелища на глаза наворачиваются слезы..." - восклицает Татьяна Горичева[28].

Более либеральный подход к храмовой музыке привел к тому, что в церквях зазвучали поп- и рок-ритмы[29].

Боясь, что народ не выдержит строгих церковных предписаний, сократили количество коленоприклонений, поклонов, крестных знамений, почти исчез пост, сократившись до минимума (один-два дня в год - страстная пятница и страстная суббота), евхаристическое же воздержание от пищи сократилось до одного часа, монахи приблизились в пище к мирянам - им теперь разрешено вкушать мясо...[30]

Разрешение менять интерьер храмов и желание осовременить его повлекли за собой выдворение из церквей старинных статуй и икон. А сами храмы стали строиться в таких стилях, что с виду их невозможно определить как церковные строения.

Более того, церковный модернизм коснулся и очень существенных моментов. "В частности, реже поминаются небесные силы и святые, почти нет упоминания о жертвенном характере Евхаристии"[31].

В общем, как пишет Т. Горичева, "Время после II Ватиканского собора (1962-1965) <...> это отнюдь не время его расцвета и побед, но время лавинообразного вторжения в церковную жизнь мирского секулярного духа, разрушения целостности учения и утери католичеством своего прежнего мирового влияния"[32].

Теория и практика: дистанция огромного размера.

Хотели - как лучше, а получилось - как всегда.

Практическая народная мудрость

 

Теперь выскажем наше мнение по поводу богослужебной реформы католической церкви и ее последствий.

Если просто читать сами документы, не имея в виду их реального воплощения, то с немалым из продекларированного на Соборе вполне можно согласиться.

Например, из истории Русской Православной Церкви нам известно, что, к сожалению, в богослужебную практику может закрасться нечто совершенно даже постороннее. Так, в XIV-XV вв. в богослужебном пении появляется такое явление, как хомония, которую в дальнейшем пришлось удалять "хирургическим путем"[33]. В богослужебные книги вкрадывались ошибки, некоторые из которых получали, можно сказать, сакраментальное значение. Так, в водосвятном молебне на Богоявление была строка "И освяти воду сию Духом Своим Святым и огнем", последнее слово которой было позднейшей припиской[34].

Так что в самих по себе словах о изменении каких-либо частей Литургии, "если в них случайно закрадётся то, что не вполне отвечает самой внутренней сущности Литургии", мы не видим ничего ужасного. Да, их можно расценить как радение о Церкви, как желание избавить богослужение от ненужного исторического мусора.

Однако очень часто теоретические задумки и их практическое воплощение оказываются столь разными вещами, что сами творцы реформ могут потом воскликнуть: "О Боже, того ли мы хотели?!" И подобный вопль-плачь впоследствии начал издавать один из основных реформаторов II Ватиканского Собора кардинал Рацингер[35].

Хотели наряду с главенствующим латинским языком ввести народные, а получилось, что "вспомогательные" языки стали превалировать над основным. Демократия в отношении музыки послужила причиной внедрения в церковь явно светских ритмов. И т.д., и т.п. В итоге, реформированный дух католичества стало сложно отличить от протестантизма: "Исчезла мистика, таинственная сторона богослужения. Священники стали служить ликом к народу и спиной к алтарю по образу протестантских собраний, а не богослужений"[36]. Подобные же вещи говорят и сами католики. "Служба была не просто сокращена, а именно переделана так, чтобы больше походить на протестантскую"[37], - пишет Дм. Пучкин. И чтобы не раствориться в секулярно-протестанском океане, поборникам традиций приходится организовывать общества на подобие братства св. Пия X. Пытаются обратить внимание на то, что "участие в Литургии не заключается в благочестивых мечтаниях", что "сентиментальные переживания" не являются основой для общения с Богом[38], однако сложно это сделать, если самое  существо уже пропитано секулярным духом. "Когда священник, в конце Литургии, говорит: «С миром изыдем», это вовсе не значит: «ступайте домой и на всю неделю снимайте с себя свое христианское обличие»"[39], - поучает французский проповедник слова Божия. Да только секуляризованному человеку надо еще доказать, что он снимает свое "христианское обличье", - ведь он-то так не считает. Не даром же подавляющее большинство однажды опрошенных во Франции уверенно ответили, что непременно попадут в рай, а никак не в ад. Да и одевается ли это "обличье"? Зачем надо что-то одевать, если атмосфера церкви ничем не отличается от атмосферы вне ее? "А уготавливали все эти безобразия в 50-60-е годы безобидными на первый взгляд призывами к незначительному сокращению службы и приближению ее к народу", - сетует Дм. Пучкин[40].

"Да, Собор ставил перед собой самые благие цели, - повторим мы вместе с Т. Горичевой. - Но случилось обратное, произошло непоправимое - глубочайший надлом в церковном организме, после которого события стали развиваться практически бесконтрольно"[41]. Изменилась не только буква, изменился дух организма, называемого "католичество".

И вот вопрос: что мы, православные, можем извлечь из этого урока?

Сейчас в церковных кругах нередко можно услышать разговоры о перенимании опыта у западного христианства. Но вспомним слова прп. Макария Оптинского: "Ежели паписты спутались и сбились с толку во внешних церковных действиях, то могут ли они иметь правильное понятие о внутренней молитве, как учил Григорий Палама?"[42]. А ведь главное - сохранить внутреннее устроение церковного организма, сохранить правильное внутреннее общение с Богом. Ведь, собственно, обряды, специфический язык, особая музыка, искусство являются вспомогательными по отношению к существу Церкви. Поэтому-то существует множество традиций, но - поэтому-то так болезненно Церковь реагирует на всевозможные новшества, ну никак не вписывающиеся в эту самую "традицию". Ведь, действительно, буква дух бережет, ведь при всем разнообразии традиций Поместных Православных Церквей мы слышим в них одну и ту же песню, одну и ту же гармонию; это - как разные инструменты одного оркестра. А по "одежке" и раньше можно было почувствовать, что католицизм - иного духа. И вот, само это католичество привносит в свой "оркестр" совершенно чужеродные инструменты, из другого оркестрового состава, ссылаясь, в принципе, на вполне обоснованные и веские причины: оркестр звучит фальшиво и беден по тембрам. Однако не лучше ли было нормально починить и настроить имеющийся инструментарий, чем заглушать имеющиеся недостатки чужеродными тембрами? В результате же и получилось - и оркестр не тот, да и опера не та...

Если упоминавшаяся реформа Тридентского Собора - это, если верить Ги Бедуеллу "прежде всего новое утверждение традиционной веры и стремление выйти из кризиса не через изменение институтов, но посредством оживления и одухотворения их трудами наиболее зрелых и исполненных святости личностей"[43], то реформа II Ватиканского Собора, пытаясь вывести католичество из кризиса, как раз гробит традиционную веру, ломает сложившиеся веками институты, а "оживления и одухотворения" что-то невидно.

Да, в католичестве, на наш, православный, взгляд, было что менять, например, чувственную католическую мистику. Однако именно эти моменты и не исчезли. Да, среди католиков есть богословы, сознающие потребность действительно необходимых преобразований. Однако богословие - больше теория, а мистическая практика католицизма осталась прежней. Поэтому и теперь - "при всей нашей готовности благодарно использовать философскую, историческую и патрологическую литературу Запада - именно практические книги и духовные наставления вызывают у православных то чувство отторжения"[44].

 

 

 

 

Использованная литература.

1.     Бедуелл Г. История Церкви. - М., 1996. С. 132.

2.     Бобровницкий И. М. О происхождении и составе Римско-католической Литургии и отличии ее от нашей. - Киев, 1855.

3.     Горичева Т. Об обновленчестве, экуменизме и "политграмотности" верующих. - СПб., 1997.

4.     Документы II Ватиканского собора (пер. Андрея Коваля). - Москва-Паолине, 1998 г.[45]

5.     Кураев А., диак. Вызов экуменизма. - М., 1997.

6.     Светозарова Е. Д. (автор-составитель). Месса. Методическая разработка по курсу хоровой литературы. - СПб., 1995.

7.     Тиволье П. Спутник искателя правды. - Брюссель, 1992.

 

9 марта 2001 г.