Здравствуйте, дорогой отец Димитрий!
С праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы Вас!
Очень благодарен Вам за содержательный ответ! Кроме того, я иначе взглянул на проблему отношения к святыне. Раньше как-то я об этом не задумывался… А ведь и в этом таилось лукавство: получается, я был склонен думать о людях плохо, подозревая их в суеверии, а выяснилось, что вполне обоснованно можно думать иначе, считая, что это лишь искажённое благоговение, которого лично мне так не хватает… В этот раз беспокою Вас вот по какому поводу… К сожалению, совершать полное утреннее и вечернее молитвенное правило не удаётся — по причине лености, разумеется, всё остальное отговорки. И вот я, когда куда-то иду или еду, то есть в те моменты, когда голова моя не занята (о сердечной молитве я уж молчу), я начинаю молиться. Уже привычно, по дороге от дома до университета (10 минут) читаю (и пытаюсь молиться) трижды Отче наш, Богородице Дево и Символ веры — это называется Серафимово правило, если не ошибаюсь. Сперва всё было хорошо, я радовался, что хоть так молюсь. А потом пришло смущение — да я могу думать о совершенно посторонних вещах даже на «Богородице», а уж прочитать про себя Символ веры, не отвлекаясь — это едва ли для меня возможно. И затаились лукавые мысли — бросить?.. Я пришёл к выводу, что молитвы нужно продолжать, но следить за собой больше и прилагать усилия, чтобы не рассеивалось внимание. Это первое.
Второе. Часто я молюсь за совершенно незнакомых людей. К примеру, кондуктор в трамвае на кого-то злиться, раздражается, я за неё молюсь. А теперь уже и просто, стоит мне сесть в трамвай, маршрутку или иной транспорт молюсь за водителя, кондуктора и всех попутчиков сразу. Вот сейчас это написал — и понял, как это плохо звучит, мне совершенно не нравится это. Сегодня, слава Богу, задумался над этим и решил, что нужно себя останавливать — не молиться, считая себя недостойным и не имеющим смирения для молитвы.
Третье. Мой друг сегодня спросил меня: что ты думаешь по поводу того, что я духовно возрастаю, начинаю молиться за своих близких людей — около 50 человек, потом скатываюсь и перестаю молиться, потом поднимаюсь, начинаю опять и… опять скатываюсь. Я сказал ему, что, вероятно, у него нет духовных сил молиться за многих людей, поэтому или нужно держаться изо всех сил, быть твёрдым или он так и будет падать и нужно сократить список. В конце я добавил то, с чего мне надо было начинать: «Нашёл кого спросить…».
Четвёртое. Вероятно, давно мне нужно было обратить внимание на этот вопрос — о молитве. Потому что, к удивлению моему, уже несколько человек просили моих молитв, причём я (возможно, по гордости) ощущал, что просят именно моих молитв, как будто они «много могут пред Господом». Разумеется, такие мысли я гоню от себя, но не приняло ли их сердце, незатворённое молитвой Иисусовой, ведь иногда я ловлю себя на мысли, что молитва моя о ком-нибудь (случайном) — как снисхождение до него, такого далёкого от Истины, от Церкви… Как противен я себе становлюсь, когда вижу это своё расположение сердечное…
Что Вы об этом думаете? Правильны ли мои заключения и какой оптимальный вариант здесь может быть?
Заранее благодарю за ответ!
